День Великой Октябрьской cоциалистической революции 7 ноября отныне в Украине официально отмечать не будут. К концу заседания сессии Верховной Рады, проведёной парламентским большинством во вторник в Украинском доме, депутаты были, как дети, обрадованы тем, что собственноручно лишили трудящихся страны лишних двух выходных дней в году. А наблюдатели в кулуарах в это время недоумевали, зачем это, собственно, тратить драгоценное сессионное время на такие пустые вопросы, как, например, переименование четырнадцатой сессии ВР в третью (в смысле, если их считать от сотворения независимого украинского государства). Ведь государственный статус Украина имела и до 1991 года, существовали все необходимые атрибуты государственности, имелось представительство в ООН, а также и собственный парламент, который формировал законодательное поле в рамках республиканских границ. Государственный строй был, конечно, иным, да и система государственной власти с тех пор несколько изменилась, но законодательный орган каким был, таким и остался. Как оказалось, сделано это было с дальновидным расчётом на предстоящий референдум о недоверии (или доверии?) Верховной Раде. Как известно, в бюллетенях для голосования будет стоять вопрос об отношении народа именно к ВР 14-го созыва. Теперь таковым можно считать только работающее в круглосуточном режиме в здании на Грушевского, 5 меньшинство, которое не признаёт никаких решений большинства. А большинство у нас уже именует себя 3-м созывом — о недоверии ему на референдуме вроде бы никого не спрашивают, а значит, если и распустят, то только левых. Кто подсказал правоцентристам такой оригинальный ход, сказать трудно, но судя по тому, что озвучил этот казус с хитрой улыбкой на устах лично пресс-секретарь президента Александр Мартыненко, вопрос был согласован во всех вышестоящих инстанциях.
Парламент раскололся основательно и надолго, если не навсегда. Ещё в конце прошлой недели существовала призрачная надежда на то, что бывшие коллеги договорятся между собой и придут на роботу в одно специально для этого предназначенное помещение. Следует отметить, что инициатива поиска взаимных компромиссов исходила преимущественно от левых. Представители большинства практически в один голос заявляли о возможности проведения совместного заседания исключительно под гарантии того, что меньшинство признает все их предыдущие решения законными и не попытаются блокировать сессию, которую непременно откроет Виктор Медведчук. Позиция левых же с каждым днём становилась всё более нетвёрдой, с их стороны предлагались различные компромиссные сценарии открытия сессии, при которых роль председательствующего сводилась бы к минимуму. Например, Ткаченко выйдет на трибуну, сообщит об открытии сессии, затем спустится в зал и займёт своё место среди отведённых для селянской фракции, а председательствовать до избрания нового руководства будут по очереди представители всех фракций, сменяясь каждые 2 часа. Наконец уже во вторник, когда большинство несмотря ни на что собралось в Украинском доме, «неприсоединившийся» Сергей Головатый заявил, что собственными глазами видел подписанное Александром Ткаченко письмо к большинству, в котором тот вообще слагал с себя полномочия председателя, лишь бы заблудшие правоцентристские овцы предстали пред его очами в сессионном зале. Но дело было уже не в помещении, а в принципе. С учётом того, что происходило до того, любая уступка левым означала бы для большинства признание своей нелегитимности. Так что отступать было некуда, позади — Волков.
Голосовали в Украинском доме, как и следовало ожидать, единодушно и без лишних разговоров. Процесс несколько затягивался из-за нетрадиционной для парламента процедуры волеизъявления руками, но в целом заседание можно назвать архирезультативным. Регламент меняли, как хотели, в связи с революционной необходимостью. Руководство Верховной Рады выбирали пакетом, а глав комитетов — пачками. В последний момент только ПРПисты успели внести коррективы в заранее согласованный список кандидатур, заменив в предоставленном им комитете по иностранным делам несколько одиозного Романа Зварыча на более компромиссного Игоря Осташа. Во внутренних причинах этой замены в ПРП признаваться прямо не захотели, но если Зварыч, говоря о необходимости смены приоритетов в иностранном комитете, заявлял исключительно об интеграции в Запад, то Осташ выдвинул на первый план пусть и двусторонние и экономические, но все же плотные отношения со странами СНГ. С остальными комитетами ситуация пока менее ясна. «Большевики» перебираться в отвоёванные кабинеты не спешат, и вообще складывается впечатление, что им не особенно понятно, что в этих кабинетах люди обычно делают. Планы их, во всяком случае, довольно туманны. «Возрожденец» Задорожный среди закреплённых за ним вопросов внутренней политики традиционно выделяет закон о судоустройстве и гражданский кодекс, эсдэк Александр Зинченко собирается кардинально менять какую-то нехорошую систему, господствующую в курируемых им отныне СМИ, а «яблочник» Михаил Бродский надеется перенести принципы свободного предпринимательства на всю промышленную политику страны и вплотную заняться улучшением менеджмента предприятий. По горло завален делами только фактически оставшийся на своём месте Александр Турчинов, усиленно готовящий к рассмотрению на будущей неделе проекта бюджета-2000. Ему досталась действительно первоочередная и неблагодарная задача каким-то образом совместить в одном документе несовместимые интересы правительства и хозяйничающих в парламенте олигархов (извините, пока нового слова не придумали. —Ред. ) да так, чтобы никто не усомнился в искренности стремлений большинства к конструктивному сотрудничеству с исполнительной властью. Диссонансом на фоне комитетской идиллии прозвучало только заявление ПЗУшников, возмущенных тем, что хотя в «профильный» комитет по экологии переназначен их представитель Юрий Самойленко, однако соответствующим министром стал не «зеленый», а какой-то «желто-голубой» Иван Заец. Намёк на возможность по такому случаю покинуть большинство, правда, оказался явно лишним с их стороны, и после серьёзного разговора недоразумение замяли.
Но если с комитетами левые расстались с лёгкой душой, то за сессионный зал, похоже, готовы стоять насмерть. «Малый парламент», даже лишённый средств связи и тылового обеспечения, живёт своей полнокровной жизнью и не собирается умирать. Зал круглосуточно прикрыт живым щитом с депутатскими мандатами, в нём ежедневно проходят сессионные заседания, не слишком результативные ввиду естественного отсутствия кворума, зато громкие и резонансные. Для освещающих всё это дело журналистов обеспечивается надёжный коридор сквозь усиленную охрану, благо депутатский статус гарантирует неприкосновенность руками людей в форме. Стоит на секунду расслабиться, и большинство — тут как тут, перекроет входы и выходы, окружит, локализирует и ликвидирует. Политически, конечно... Выхода у меньшинства больше нет — ни из зала, ни из ситуации. Общественное мнение возмущается крайне неинтенсивно — полторы тысячи краснознамённых демонстрантов явно уступают по численности мощным организованным колоннам национал-демократов. Призываемый на помощь Запад пока занимает позицию пассивного наблюдателя и не спешит бурно протестовать против душения демократии и парламентаризма, наверное, припоминая тёмное прошлое их нынешних поборников. Россия... а что Россия, левые думские братья, конечно, окажут моральную поддержку, но у них там свой парламентский кризис, проблем хватает. Да и голоданием делу не поможешь — только народ потешишь, мол «побудьте немного и в нашей шкуре». К тому же их, оголодавших, только легче будет вынести из здания прямо на стульях и расставить рядками на площади перед Верховной Радой. Будем считать это шуткой, но такой вариант уже активно обсуждается среди некоторых «горячих голов» из большинства.
Ситуация патовая, правда, при явном преимуществе одной из сторон. Несмотря на заверения Леонида Кравчука в том, что в ближайшие дни большинство «начнёт возвращаться» в родные пенаты, и все разговоры о необходимости достижения согласия между большинством и меньшинством, сделать это не так-то просто. Проблема не рассосется сама собой. Совместное заседание двух частей парламента даже представить себе страшно. После короткой, но, мягко говоря, довольно резкой перебранки в кулуарах, куда Иван Плющ заглянул на разговор к левым, новоиспеченный спикер ни за что не поверит в то, что левые ортодоксы будут спокойно следить, как он будет занимать спикерское место в президиуме. Даже если морально более уравновешенные социалисты, селяне и часть пассивных коммунистов согласятся на мирное сосуществование, то от ПСПУ и некоторых других активных левых можно ждать чего угодно. Обещанной Президенту «нормальной работы парламента» уж точно не получится. В лучшем случае можно рассчитывать на блокирование трибуны, если не на рукоприкладство. Где уж тут говорить о демократичности. Силовой вариант разрешения конфликта с привлечением уголовного законодательства и соответствующих органов будет только на руку левым. Хотя Нацгвардию, которая по старой памяти могла бы встать на защиту парламентаризма с оружием в руках, заблаговременно расформировали, яростного сопротивления не избежать. Можно не сомневаться, уникальные кадры с вытаскиванием упирающихся депутатов на улицу и складыванием их штабелями под стенами парламента облетят весь мир в качестве новости №1. К тому же депутат — человек особый, он имеет право находиться, где захочет и когда захочет, и никто не может до него даже пальцем дотронуться. Народного депутата имеет право бить только народный депутат — это закон украинского парламентаризма. В ином случае его можно только, взявшись за руки, аккуратно отстранить от проходящего в освободившийся от Ткаченко спикерский кабинет Ивана Плюща или не допустить прорывающуюся туда же Наталью Витренко сотоварищи, что и было продемонстрировано бойцами усиленного подразделения Госохраны. Толкание и выламывание рук — это уже против правил. Для того, чтобы органы по выдворению левых из парламента действовали в рамках закона, необходимо сначала снять с оппозиционеров депутатскую неприкосновенность, а для этого требуется уже не 226, а все 300 голосов, чего у большинства не имеется. Остаётся вариант дальнейшей эскалации противостояния. Левым позволят и дальше заниматься имитацией пленарных заседаний до тех пор, пока у них окончательно не сдадут нервы, а сессию перенесут в Украинский дом. По некоторой информации, аренда этого здания у Кабмина обходится большинству всего в 800 гривен в сутки, так что нагрузка на бюджет небольшая. Перспектива такого развития событий не внушает оптимизма, хотя остается наиболее вероятной.
Так или иначе, а в ближайшее время парламент должен заработать на полную катушку, в каком бы месте он ни оказался. Без левых это будет, конечно, не очень убедительно выглядеть. Даже сам новый спикер Иван Плющ признался, что «те, кто сомневается в легитимности принятых большинством решений, правильно делают», так как «за всё время после принятия Конституции Верховная Рада не приняла новый регламент», который бы ей соответствовал. Но, по его же словам, «можно считать, что парламент работает и принимает решения». Правда, Иван Степанович обмолвился о том, что он «не будет пропрезидентским», но и антипрезидентским уж точно не должен быть.
Отец украинской Конституции Михаил Сирота также не видит иной возможности, как возвращение в Верховную Раду и совместная работа с левыми. Вспоминая своё героическое конституционное прошлое, он отмечает некоторую «усечённость прав и возможностей нынешнего большинства» в принятии решений и предполагает, что «если в 1996 году, когда мы принимали Конституцию, её сторонники перешли в Украинский дом, а не оставались в парламенте со своими оппонентами, основной закон не был бы принят». В связи с этим естественными выглядят сомнения секретаря СНБО Евгения Марчука, смогут ли «большевики» регулярно обеспечивать не только полное представительство хотя бы по четвергам, когда планируют проводить голосования, но и такой уровень взаимопонимания, чтобы все решения принимать консенсусом.
А группа депутатов, возглавляемая Головатым и Матвиенко, вообще показали всем откровенное и недвусмысленное движение неприсоединения. Считая, что «Президент взял курс на достижение неограниченной и бесконтрольной власти», они видят для парламента только две реальные возможности. «В любой момент 100 человек из большинства по указанию из администрации могут не прийти на заседания, левые тоже не будут ходить, и парламент может быть распущен в соответствии с Конституцией, как не сумевший начать сессию в установленные сроки. Таким способом можно через 30 дней разогнать парламент и оправдать неконституционный референдум. Если же нынешняя Верховная Рада сумеет «лечь» под Президента, её агонию можно будет продлить ещё на какое-то время».
Многие отмечают, что после утряски внутрипарламентской ситуации большинству предстоит принять целый ряд непопулярных решений, которые позволят оправдать ему высокое звание конструктивного, но с другой стороны сконцентрируют на нём весь социальный негатив от последствий этих решений. Проводить выборы в такой напряжённой ситуации для правых почти бессмысленно, новый созыв окажется ещё более красным, и кто в нём будет создавать большинство — это уже большой вопрос. Именно в этом некоторые видят пусть и призрачную гарантию того, что с разгоном немножко подождут, а то и вовсе оставят депутатов в покое до конституционно оговоренной даты — 2002 года. И хотя ПРПист Владимир Филенко до сих пор считает, что «лучше самостоятельно пойти на досрочные парламентские выборы, чем получить те же перевыборы, но путЮё высказывания недоверия по «народной» инициативе», все же, памятуя о коррекции порядка нумерации сессий, ему очень интересно, «какие из законов, принятых большинством, Президент подпишет в первую очередь». Действительно, интересно...